Дорогая моя сестра, надеюсь, письма стали доходить до тебя быстрее. Штефан выбрал прекрасное графство, чтоб родиться, рядом река, выносящая свои воды в море, где недалеко от наших триединых Островов.
С того времени, как я написала тебе последнее письмо, прошло столько событий, что моя рука не знает, какие слова выводить первыми, настолько разными и удивительными были наши приключения.
Пока что в этой части несчастного Айзена все крутится вокруг Штефана. Мы в меру сил и знаний помогаем ему, чем можем (то есть ты понимаешь, что толку от меня немного). Он ведет политику, мы сопровождаем его по разным городам, он встречается с разными людьми. В одно из путешествий мы наткнулись на пещеру Сирнетов, там была огромная колонна, вся испещренная знаками. Результатом нашего вторжения стало то, что Даниэль ее сломал. Не спрашивай. Я не знаю как. И знать не хочу, отчего все, к чему прикасается дух Монтени, оказывается сломанным.
читать дальшеТы, наверное, хочешь спросить меня, что же с тем Мерроу, что я упоминала в прошлом письме? Он путешествовал с нами, не отходил от меня, памятуя о просьбе фон Ауштервильца. Он только единожды отказался идти в замок Више. Думаю, там слишком уж много железа понапихано.
Из очередного города, где Штефан в очередной раз согласовывал что-то с кем-то, мы решили отправиться обратно в Ауштервильц морем. Дорого же нам обошлось это решение.
В первый же вечер, ожидая судно сопровождения, мы подверглись атаке гигантского кракена. Нет, моя дорогая, я в тот вечер не выпила ни грамма спиртного, тем более что кракен это еще не самое странное, что с нами произошло.
Наш корабль пошел ко дну, несмотря на наши усилия убить зверя. Ты бы видела эти виртуозные выстрелы с двух рук вендельца Тиля, что путешествует с нами! Я, к вящему своему стыду, снова признаюсь, что плавать я так и не научилась, поэтому в конце концов, как и все остальные, оказалась под водой и потеряла сознание.
Пришли в себя мы в очень странном месте. У меня до сих пор трясутся колени, стоит мне вспомнить эти неестественные деревья и небо без солнца. Фергюс был с нами, именно он вытащил всех нас из воды... И мы должны были немедля покидать это место, ибо живым нельзя находиться в заповедном Bryn Bresail. Мы бежали. Мы бежали, пока нас не настиг... некто. И об этом я еще больше не хочу вспоминать, потому как видеть поединок живых это одно, видеть поединок бессмертных другое, а вот видеть как бьются бессмертный, живой и тот, кого изгнали из бессмертия... Это было тяжело, тяжело тем более, что я знала, живые вряд ли останутся живыми после поединка. Мы бежали, унося с собой бесчувственное тело Штефана, которого настиг сидский клинок.
Выплыли мы в полудне пути от Ауштервильца, грязные, чудом избежавшие смерти и скорбящие. Фергюс не выплыл ни за нами, ни на следующий день. Трудно передать словами, что я чувствовала тогда. Вокруг продолжалась жизнь, мы оказались в маленьком поселении рыбаков, где-то несли дозор, искали каких-то злоумышленников, в конце концов оказались в руинах неподалеку и почти поймали там очень важного и нужного всем человека... И все это проходило будто в тумане.
Мы вернулись в Ауштервильц, там я забрала у местного мастера заказанный заранее bronntanas speisialta. Я подумала, что он был бы к месту, когда я отправлюсь домой. Но судьба, видимо, решила добить меня полностью, и я потеряла его в водах той самой реки, что извергла нас ранее.
Ты представляешь себе мое состояние? Я вернулась в замок, и рыдала в подушку как девчонка, которую матушка не пустила на ярмарку. А совсем уж вечером мое горькое уединение было скрашено тихой попойкой со Штефаном, где он и взял реванш. Я была слишком подавлена, чтоб настаивать.
И тут, милая моя, я подхожу к концу своего рассказа, и как полагается, он должен быть sásta. Он таким и является. Как не могу я описать всю глубину горя, поразившего меня ранее, так не могу я описать и всего неожиданного ликования, когда, зайдя в комнату, отведенную мне, я услышала родную Авалонскую речь, а чуть привыкнув к темноте, увидела и Фергюса.
Все это произошло не далее чем вчера, и я сгораю от нетерпения, когда же наконец проснутся все мои товарищи, и когда же я обрадую их этой радостной новостью. Мерроу покинул нас, его ждал корабль, и я думаю, что когда он будет рассказывать о своих приключениях с нами, он обязательно добавит в конце "а затем я умер". У меня ничего не осталось в память о нем, не считая седины на полголовы и прекрасного рисунка кисти Даниэля. Я надеюсь, что вернувшись, я смогу отплатить ему, дав жизнь его имени.
А пока что я прощаюсь с тобой, моя дорогая сестра. Я как можно быстрее отправлю это письмо, и храни судьба храбрых мореходов от той напасти, которая не миновала нас.
Целую, твоя Эннис.